85 лет назад родился драматург Александр Вампилов. А 50 лет назад, незадолго до своего 35-го дня рождения, его не стало. Гибель Вампилова до сих пор не укладывается в голове и у тех, кто знал его лично, и у тех, кто знаком с его творчеством. Единственное, что как-то “оправдывает” трагедию – местом смерти Вампилова значится Байкал. Красивый факт для биографов, символичный для друзей писателя, коих за давностью лет становится все меньше. “РГ” вспоминает Александра Вампилова вместе с известным актером, режиссером и театральным педагогом Николаем Чиндяйкиным.
Николай Дмитриевич, вы как-то рассказывали, что у вас с Вампиловым была всего одна встреча, но она во многом определила вашу судьбу…
Николай Чиндяйкин: Я тогда только закончил театральное училище в Ростове-на-Дону, только пришел в театр. А мой друг Сеня Краснюк в это время уже работал в Таганроге. И вот он, это был 1970-й год, позвал меня на свою премьеру, на спектакль, где играл главную роль. Рассказал, что это пьеса “местного” драматурга. Местный – это значит, что он не из Ленинграда и не из Москвы. Тогда такие люди были странным и немногочисленным явлением – пишущие отважные одиночки, причем пишущие не о колхозе, а про людей. В общем, мне это показалось интересным, и я поехал. Я даже не знал, что автор будет на премьере, для меня это стало сюрпризом.
Мне его представили. Вот, говорят, приехал драматург Саша Вампилов. Это было всё очень по-простому: Саша – Коля. Он не был похож на классика. Немного постарше нас, но в том возрасте это значение не имело. На сколько-то лет постарше, а как драматург никому особо неизвестный. И вот тогда на сцене Таганрогского театра я впервые и увидел пьесу Вампилова. Это было “Прощание в июне”.
Пьеса произвела впечатление?
Николай Чиндяйкин: Я сразу скажу, чтобы быть честным, я не ахнул в зале и не сказал: “Новый Чехов”. Я думаю, что большинство людей так оценили. Тем более, что как драматурга, как художественное явление, его открыли не сразу. И не знали, как ставить. Это как новый голос, который появился, и его надо оформить в какую-то раму, в какую-то стилистику. Это очень сложный процесс, который может закончиться ничем. В этом смысле я хочу признаться, что никакого пиетета я не испытывал перед Сашей в тот день.
А после спектакля мы все вместе пошли отмечать премьеру, где все сдружились.
Каким вам запомнился Александр Вампилов?
Николай Чиндяйкин: Парень довольно симпатичный, худенький. Шутил постоянно. Немножко странноватой внешности. Мы же тогда не знали всех подробностей, что у него папа – бурят. В Советском Союзе это было вообще дело десятое.
У него вообще была богатая судьба, он вышел из самых русских глубин. Саша родился в местечке Кутулик Иркутской области. Этот посёлок сейчас страшноват, вы представьте, что было 85 лет назад. Саша играл на мандолине. Чудо! И вот в этом Кутулике и родился великий русский драматург! Его мама была учительница математики, насколько я помню. Папа был репрессированный, расстрелян. Все это из своего сибирского детства он нам рассказывал в тот вечер, когда мы отмечали премьеру.
Были ли еще у вас подобные задушевные посиделки с Вампиловым?
Николай Чиндяйкин: Повстречаться нам больше не пришлось – из-за судьбы. Вскоре после моего с ним знакомства в Ростовском театре юного зрителям имени Ленинского комсомола мы стали репетировать пьесу “Старший сын”. Наша завлит Таня Скребова связалась с драматургом, сообщила, что мы репетируем. Сообщила, кто играет. Мне она сказала, что она упомянула драматургу, что мы с ним знакомы. А я уже стал постукивать себя по груди – я же с автором выпивал. (Улыбается.)
Я получил главную роль Бусыгина. Хотя трудно сказать, какая роль главнее – Бусыгин или Сарафанов. Каждый актёр думает, что его роль главнее.
Мы начали репетировать летом с тем, чтобы осенью открыть сезон, как обычно это делают в театре. Я не могу сказать, что Вампилов следил за постановкой. Но была договорённость, что на премьеру Вампилов приедет в Ростов-на-Дону. А потом случились вот эти трагические дни в августе. Мы узнали, что Александра Вампилова больше нет. Утонул. Это так звучало – слов не найти. Два дня не дожил до своего 35-летия.
С такими личностями всегда происходят какие-то фантасмагории.
Но потом вы довольно часто играли в спектаклях по пьесам Вампилова, можно сказать, что он стал вашим автором?
Николай Чиндяйкин: Произведения Вампилова стали спутником моей жизни, это точно. Я играл практически во всех его пьесах. И в “Прощание в июне” Гомыру. И был совершенно замечательный спектакль “Прошлым летом в Чулимске”. И так далее. А в 2017-м году мне позвонила Ира Апексимова и предложила сыграть роль Сарафанова в Театре на Таганке. Самое интересное, она не знала, что я один из первых исполнителей роли Бусыгина. И имею к этому какое-то личное отношение. Я, конечно, с радостью согласился. Спектакль идёт и сейчас. Так, в моей судьбе сложилась вся мозаика “Старшего сына”. В молодости я сыграл Бусыгина. А уже в возрасте сыграл Сарафанова. После того остаётся только поклониться и сказать Саше “спасибо”.
Почему, на ваш взгляд, Вампилов не устаревает, а наоборот становится все более востребованным?
Николай Чиндяйкин: Олег Павлович Табаков поставил во дворе в Табакерке композицию – памятник драматургам. Там стоят Розов, Володин и Вампилов. Это не просто так, Олег Павлович нам сказал как-то: “Ребята, вот эти трое нас кормили 25 лет”. Это язык профессионала.
Розова сейчас практически не снимают. Только Володин и Вампилов, который выстреливает и выстреливает. В одном городе несколько постановок. Студенты играют очень много.
Его же за рубежом много играют. “Старшего сына” американцы снимали. Уже сделали 2 или 3 разных фильма. Это в их вкусе. Они же обожают интриги. Вампилов никогда не знал Голливуда, окончил университет в Иркутске и в газете “Советская молодёжь” помещал свои рассказы. Он вытащил у голливудского кино сердцевину. Понял, как делается правильный сценарий. Вот, что такое “Старший сын”, что такое Вампилов. А вдобавок, каким языком это написано! А какие приметы, а флёр времени? Это всё национальные какие-то вещи. Это не может устареть.
Максим Васюнов,Лилия Садыкова, Российская газета.
